Олег Мухин - Человек: 3. Автор
Дед Мороз разорвал упаковку. На ладонь упал сверкающий камушек, прозрачный, как капля родниковой воды. Камушек переливался всеми цветами радуги.
«Чёрт возьми! Да это же бриллианты! Один такой камушек мне на всю жизнь хватит. А тут их сколько! Большие, дорогущие. Кажется, они в граммах измеряются. А тут – килограммы! Вот это повезло так повезло. Что, старлей, больше не будешь по помойкам шататься, железо, пластик и бумагу собирать? Будешь на «мерседесах» разъезжать да дорогих проституток трахать. Хватит, отмучился. Теперь, главное, выйти из зоны целым и невредимым. Да камушков этих несколько горсточек вынести.»
Рядом с раскрытым контейнером лежали два рюкзака, доверху наполненные бриллиантами. Дед Мороз проверил содержимое вещмешков, взвесил на руках, какой из них тяжелей будет, решил, что нечего жадничать, и одного с головой хватит.
«Дурак я, дурак. Не надо было Химика убивать. Он же доложил, что я труп. Надо было подождать, пока он уйдёт, а потом за ним с остатками брилликов и пойти. Он бы меня из зоны вывел. По следам бы его потопал. Идиот! Все мозги пропил, на хрен. Физику любил, математику. За стакан водки курсовые друзьям-однокашникам делал. Друзья выучились, стали подполковниками, полковниками. А меня за пьянство из «вышки», а затем и из армии… Думай, старлей, думай. Напрягай извилины…»
Противогаз он позаимствовал у Химика. «Кроссворд» разгадал быстро. «СВ» это, скорее всего, «северо-восток». Направление – 57 градусов – определил по компасу. Компас на поляне работал нормально. Взял рюкзак, свой «узи» и пистолет убитого. Решил так:
«С Химиком мы по комплекции почти одинаковые, Химик не Бен Ладен, тот высокий был и тощий, поэтому в противогазе я за Химика сойду. Выйду на точку ноль-четыре. И всех там положу. Явно конкурирующая фирма орудует. А если Пиночет меня поймает, отмажусь тем, что я якобы на него работал, да заблудился малость. Но пусть он меня ещё сперва поймает. На точке переоденусь и дёру. Хрен они мне миллион дадут. Пулю в затылок пустят, чтобы единственного свидетеля убрать…»
Снег пошёл совершенно неожиданно. Дед Мороз как раз размышлял о том, почему столько алмазов в контейнере оказалось. Да так ничего и не придумал. А тут – на тебе, снег. Белые хлопья бесшумно падали сверху, покрывая пушистым одеялом траву, опавшие ветки, мхи, камни. Снег поначалу шёл медленно, а потом, что называется, повалил. «Что за ерунда? – подумал Дед Мороз. – Откуда он взялся? Снег летом!» Снежинки уже облепили Деда Мороза с головы до ног. Он посмотрел вверх, пытаясь выяснить, как они могли пройти сквозь «сетку», и вдруг понял, что это вовсе не снег. На «ветках» то тут, то там висели большие сероватые овальные «почки», которые лопались, и из них высыпалось что-то, очень похожее на снег. Мир изменился…
«Какие красивые кристаллы: игольчатые, столбчатые, звездообразные! Неужели это я?! Никогда не думал, что я такой! Я – снежинка! Я падаю я неба на землю! Я падаю, чтобы земля стала белой! Человек делает её грязной, а я – чистой! Я стараюсь исправить ошибки людей!… Нет, я не снежинка! Так сверкать и искриться на солнце может только бриллиант! Я – бриллиант! Сияй, безумный бриллиант! Откуда это? Я знаю, знаю!… Я знаю абсолютную истину! Истина состоит в том, что…»
В восемь тридцать четыре утра на блок-пост номер шестьдесят два, расположенный в бывшем посёлке Чуня из лесу вышел совершенно голый человек, от макушки до пальцев ног покрытый чем-то белым, издалека напоминающим снег. На окрик «стой, кто идёт?» не отреагировал. Сначала его хотели расстрелять, но потом подпустили поближе, усыпили газом и стали ждать указаний начальства…
– Так вы говорите, что после того, как покинули эпицентр, вы ничего не помните?
– Так точно, господин следователь. После того, как пошёл «снег», сознание отключилось. Видимо, отравился. Помню только, что я узнал… э… абсолютную истину…
– Что-что? Какую истину?
– Абсолютная истина состоит в том, что… нет никакой абсолютной истины…
17
Я мечтал. Но не впустую, как мечтает большинство населения нашей планеты, а мечтал о конкретных вещах, которые я теперь мог себе позволить. Я мечтал о стереосистеме за двести тысяч долларов. Мечтал о «харлее» мощностью 90 лошадок. О самолётовертолёте «Bell Augusta». О яхте «Sea Ray» тысяча пятой модели. О собственном острове где-нибудь поближе к экватору. Я вспомнил, что Артур Кларк, заработав свои миллионы, перебрался на Шри-Ланку, раскатывал там на судне на воздушной подушке и занимался подводной фотографией. Обзаведусь самыми современными техническими новинками и буду писать нетленку, одним глазом поглядывая на монитор компьютера, а другим – на пальмы, пляж и океанские волны, лениво набегающие на берег. Буду потягивать ледяной компот и сочинять, сочинять, сочинять.
Нет, вряд ли получится у меня что-нибудь ещё сочинить, если я нахватаю себе все эти игрушки. Мне будет просто не до писательства. Как Ричарду Райту было не до музыки, когда он купил дом на Родосе и яхту, названную им «Lazy» («Ленивый»). Что может быть лучше, чем плаванье под парусом после многих лет бренчания на электропианино?!
Предаваясь таким вот мечтам и размышлениям, я побродил по набережной, послушал крики чаек, поглядел на рыбаков, занятых делом, и на праздно шатающихся туристов, посидел в «Галеоне» (в просторечии переименованном в «Гальюн»), на вид больше похожем на современный утюг, чем на древнеиспанский боевой корабль, выпил там большую кружку портера, прошёлся по центральной улице города и уже собирался от нечего делать сходить в кино на премьерный показ фильма Алексея Германа «Тяжело быть богом» с Леонидом Ярмольником в главной роли. Но вдруг в сознание ко мне вполз тунгусский монстр, раковой опухолью расползающийся по России. Я подумал, ну что мне в Москву ехать, что ли? Ну должны же они там, в Кремле, уметь соображать. Неужели не догадаются принять единственно правильное решение?
– Товарищ, я смотрю, вы не очень торопитесь, – прервал мои мысли молодой паренёк, стоящий на перекрёстке и теребящий в кулаке связку ключей. – Прошу вас помочь нам в качестве понятого. Вы не против? – он предъявил удостоверение. – Это не займёт много времени. Только распишитесь в протоколе и всё.
– А что, собственно…? Я хотел… в кино. На премьеру… – запинаясь, выдавил из себя я. Мой путь в кинотеатр, как назло, пролегал мимо местного отделения внутренних дел.
– Да вы успеете, – сказал паренёк, взглянув на часы. – Пройдёмте… – он тронул меня за локоток и мягко подтолкнул. – Взяли одного пенсионера-фальшивомонетчика. Так, представляете, этот гражданин до чего додумался, – рассказывал мне суть дела одетый в штатское полицейский, – чтобы состарить деньги, он бросал банкноты на пол и ходил по ним. Весь пол у него был в фальшивых рублях, – мы перешли дорогу и стали подниматься по гранитным ступенькам крыльца. – И, что интересно, он вон в том доме жил, – парень указал на жёлтое строение. Это было совсем рядом от полицейского участка.
Мы вошли в дежурную часть. Находящийся за стеклом дежурный даже не посмотрел на меня – о чём-то разговаривал по стационарному телефону. Во внутреннем дворике я, обнаглев, спросил:
– А на чём он попался? Качество банкнот было низкое?
– Смешной случай, – ответил паренёк. Я обратил внимание на то, что у него на лице веснушки. – Пенсионер коллекционировал журналы о катерах и яхтах, – мы уже петляли коридорами первого этажа здания. – Собрал так много, что ими его и завалило, – паренёк улыбнулся. – Он складывал журналы в картонные коробки, а коробки ставил одну на другую. Здание старое, доски пола не выдержали. Представьте себе картинку. Вы живёте один, входная дверь заперта на три замка, вас завалило – не выбраться. Что остаётся делать? Звонить в МЧС. Ну а они сообщили нам. Когда под ящиками обнаружили не только пенсионера, но и толстый ковёр из денег.
Мы остановились у закрытой двери, обитой свежим дерматином.
– Вы знаете, – сказал я. – Ничего, что я выпивший?
– Ничего, – сказал парень. – Я сам немного того. Входите. Я вас здесь подожду. Только на следователя сильно не дышите. Он перегара не любит. Трезвенник…
Следователь сидел за письменным столом, уткнувшись в пухлый скоросшиватель и был так увлечён чтением, что на моё появление в его кабинете никак не отреагировал. Перед письменным столом стоял табурет. Я присел на краешек и, чтобы не дышать в сторону следователя, спросил у почётном грамоты, висящей в рамке на стене:
– Где тут расписаться?
Следователь закрыл папку, спрятал её в ящик стола, посмотрел на меня и тихо произнёс:
– Тебе не расписываться надо, а молиться.
Ещё не понимая, что происходит, я по наивности сказал:
– Кажется, вы меня с кем-то путаете.
На что он опять же тихо ответил:
– Это ты меня с кем-то путаешь, Денис Меркурьев по прозвищу Дэн Меркурий.
У меня из головы улетучилось ирландское чёрное пиво, а он продолжал:
